Один — сокровенный бог рун

Одина следует понимать не иначе как в его вневременной сущности Всебога (omnideus), бога внутреннего бытия/преображения и вневременной тайны. Одину принадлежат священные слова, отворяющие врата новой зари, но он не отдаст их по своей воле; мы должны добыть их сами. Первый шаг в этом — понимание сущности его божественности.
Что имеется в виду под выражением «Один — сокровенный бог рун»? Во-первых, давайте заново установим и расширим этимологию имени «Один». Имя это сохранилось в большинстве крупнейших германских языков (д.-в.-н. Wuotan, др.-англ. Wôden, др.-исл. Ódhinn). Древнегерманская форма имени должна была звучать как Wôdhanaz; значение ее вполне прозрачно. Wôdh — обозначение экстатической, вдохновенной, нуминозной или ментальной деятельности. Практически это ответ психофизиологического комплекса на высокий уровень стимуляции при таких явлениях как экстаз, энтузиазм, приливы физической силы и чувство благоговейного ужаса в присутствии numinosum tremendum (ужасающего аспекта божественного). Wôdh- в первую очередь и в основном — понятие магической силы. Элемент — an- обычно означает «повелитель чего-либо», в зависимости от понятия, к которому прикрепляется (другие примеры: др.-исл. thjódh-inn, «повелитель людей» (=король), и др-исл. drótt-inn, «предводитель боевой дружины»). Грамматическое окончание — az уже знакомо читателю по названиям рун. В большинстве случаев в древнеисландском оно перешло в — r, однако после конечного n оно переходит также в n. Потеря начального w перед долгим ó или ú — также уже встречалась нам в сравнении др.-исл. Úrdhr с древнеанглийским Wyrd. Таким образом, Ódhinn происходит от Wôdhanaz в соответствии законам языкового развития.
Владыка Вдохновения — лишь одно из множества имен-характеристик (heiti), приписываемых этому древнему, как время, и, по сути, безымянному, скрытому богу. Нумен в эзотерике или архетип таинств не скрывается за завесой, он становится оккультным не благодаря своей трансцендентности, но скорее, из-за своей вездесущности. Это ключ ко многим из его имен. Его одновременно повсеместное присутствие в виде силы, объединяющей противоположности — важная черта в его характере, но оно же сбивает с толку человеческую мысль, привыкшую воспринимать мир более аналитически-дуалистическим образом. Один же целиком осознает всю сущность, выраженную крайними противоположностями. Один видит единым глазом. Это причина, скрывающая его от наших рациональных и «двуглазых» умов: он — воплощение «сверхрационалыюго целого».
Один — бог, поскольку он служит (и служил в течение эонов) показательным примером выражения, развития и трансформации человеческого сознания. В течение долгих веков все это было своего рода «национальным культом» германских народов, где каждому племени принадлежали свои особые версии религии со своими акцентами в рамках общей традиционной основы. Один, под каким бы то ни было именем, служил этим целям с момента возникновения индоевропейского человечества и поэтому не может быть уничтожен иначе, чем вместе с последними предста¬вителями своего народа.
Руны — неотъемлемая часть сущности Одина, ибо с их помощью и их же посредством он прирастает силой, становится неуничтожимым, и способен сообщать великие тайны своим человеческим наследникам. Один, руны и человечество вместе образуют матрицу, в которой встречается сознание и бессознательное, существующее и несуществующее.
Чтобы изучить архетип Одина на традиционной основе, следует прочесть то, что писали о нем тогда, когда одиническая традиция еще была образом жизни, незамутненным столетиями невежества. За этим мы сосредоточимся на древнеисландских текстах, посвященных мудрости и силе Одина.
Основной миф о посвящении Одина — его самопожертвование на Иггдрасиле, описанное в «Речах Высокого» (строфы 138—165). Этот процесс следует понимать как происходящий вне времени, в том бесконечном космогоническом пространстве, где еще не были установлены законы Норн (см. руны N и Р). Рождение Одина и принесение им себя в жертву на Мировом Древе по сути своей, одновременны: без этого Один — не Один. При этом Один жертвует себя себе самому. Субъект обращается на самого себя и становится объектом собственных действий. Так Один становится омниективиой сущностью. Совершая это, Один сталкивается с темным миром Хель — бессознательного — и сливается с ним, оставаясь в сознании. Так, в мгновенной вспышке озарения, в него вливается вся сущность рунической системы. Поскольку Один, благодаря своей троякой сущности, наделен сознанием, эта сущность, согласно его воле, воссоздается в передаваемой, постижимой форме. Посредством этого — центрального для культа Одина — таинства сознательное сливается с бессознательным, свет с тьмой, и все вместе становится постижимым благодаря сверхсознательной сущности Одина. Один затем формулирует руны в виде метаязыка, содержащегося в рунической системе, поэзии и естественном языке: «слово от слова слово рождало, дело от дела дело рождало». Семя Одина, его дар — та сущность, благодаря которой это понимание доступно потомкам Одина:  сознательному человечеству.
Источник мудрости для Одина — Мимир.
Как мы уже имели возможность убедиться, Мимир на самом деле представляет собой «память» Одина, парное дополнение к аспекту Хёнира. Мимир, даже на экзотерическом уровне, принадлежит к поколению «первых асов»; иногда его называют «мудрым асом», иногда — ётуном. Этой своей двоякой природой он обязан тому, что во многом представляет «память предков» Одина, в чьей родне были и турсы, и ётуны. Один черпает мудрость из этого своего аспекта двумя путями: во-первых, от отрубленной головы Мимира, а во-вторых, через собственный глаз, который спрятан им (принесен в жертву) в колодце Мимира.
Из мифа об обмене заложниками между воюющими асами и ванами мы узнаем, что голова Мимира была отрезана разъяренными ванами, поскольку те считали, что их провели, — Хёнир, спутник Мимира, оказался не так умен, как о нем говорили. Один сохранил эту голову в целебных травах и прочитал над ней заклинания, дабы она оставалась   живой.   Она,   вместе   с  древней  мудростью, хранится в Колодце Мимира. Таким образом, обращение за советом к голове Мимира — магический образ, символизирующий доступ личности к аспекту «minni», коллективной памяти. Но, поскольку голова «отрублена» из-за недоверия непосвященных, для поддержания этой связи требуются усилия магической воли. Когда голова Мимира (память) дает Одину совет, он сообщается Хёниру (уму), и таким образом завершается еще один трехчастный цикл (см. рис. 13.2). Несомненно, «голова Мимира» — метафора, означающая сосредоточение сознания в сфере minni — Колодце Мимира.

Считается, что колодец Мимира расположен под тем корнем Иггдрасиля (называемого также Древом Мимира, Mimameith), который проходит над Ётунхеймом. Чтобы прирасти мудростью, Один желает испить воды из этого колодца, но голова Мимира требует за это один его глаз — его часть — в качестве залога или жертвы. Один «прячет» глаз в глубинах, вниз по вертикальной оси сознания. Там его глаз остается живым, вечно всевидящим, там он «пьет» мудрость всех миров. Таким образом, Одину всегда присущи два зрения — одно «над миром» (с трона Хлидскъялв), другое — в других мирах (из колодца Мимира). Следует также обратить внимание, что Хеймдалль хранит в этом колодце hljódh («ухо», или «слух»); таким образом он (Один) может также и слышать все во всех мирах.
Миф о Мимире демонстрирует последователям Одина важность доступа к миру minni, наследственному складу магико-мифических образов, и необходимость синтеза различных аспектов психики, обозначаемых именами Хёнира и Мимира. Это достигается посредством магического волевого акта, тайной техникой, с помощью которой достигают узловой точки этого хранилища информации («головы»), сохраняют ее и усваивают. Один глаз смотрит вглубь, в колодец «судьбы» (образов), второй же глядит наружу, в обширный мир слов и дел. (И снова перед нами намёк на функции двух полушарий мозга).
Один также получает знания и из внешних источников. Здесь ведущая роль принадлежит Фрейе. Как нам известно, Богиня Ванов научила Одина искусству сейда. Есть все основания полагать, что это происходило в контексте своего рода сексуальной инициации, в которой секреты того, что сегодня назвали бы «сексуальной магией», передавались от посвященных женщин мужчинам и от мужчин-посвященных — женщинам. В мифологии это отражается в браках между воином и его валькирией или между людьми и сверхъестественными существами, осуществляющими посвящение. Rúnatals tháttr Ódhins сообщает нам, что восемнадцатую тайну (которую, возможно, следует приписать G-руне) не следует доверять никому — «откроюсь, быть может, только жене иль сестре расскажу». Именно в этом контексте Один и Фрейя обменялись оккультными тайнами. Техники сейда включают вызывание транса с целью добиться состояния ясновидения, изменение облика (которое также достижимо при помощи гальда), лишение других души, создание иллюзий и другие более или менее шаманские искусства. Эти техники нередко использовались в наступательной магии, отчего она и приобрела репутацию магии «злой». Другое ее свойство привело к тому, что её стали считать «недостойной мужчин», — практика превращения магов-мужчин в женщин для порождения в этом обличье магических существ (нередко опасных) посредством сексуального колдовства. Таким образом, Локи становится матерью коня Слейпнира.

Подпись автора

Мой канал в телеграмм, там бываю чаще - https://t.me/oresheklenorman

Мудрость Одина проистекает из трех источников: 1) жертвоприношения на Иггдрасиле (руническая мудрость), 2) колодца Мимира (голова Мимира и «спрятанный глаз») и 3) мёда поэзии (Одрёрира). Мифологические парадигмы, соответствующие этим источникам, описывают процессы обретения рунического учения, рунической мудрости и рунического искусства. Они также служат психологическими моделями, которыми изучающий руны следует на пути Одина.
Бог Один на одном из уровней представляет собой нечто отдельное от парадигмы «того, что постигает противоположности», лежащей в основе одинических таинств. Эти аспекты могут быть обозначены при помощи понятия архетипа (если не в строго юнгианской терминологии). Архетип — не персонифицированное нечто, но, скорее, внеличностный образ действия или явление чистого сознания. Со временем парадигма в человеческом сознании становится всё более осознанной, этот образ начинает «персонифицироваться» и действовать как показательный образец сознания и поведения — «божество». С одинической точки зрения это происходит в отношении всех богов и богинь.
Здесь мы сосредоточимся на боге Одине как на психической модели эволюции повелителя рун, на роли, которую играют в этой модели сами руны, их взаимодействие с этой моделью и их приспособление к ней, а также обсудим, почему Один всегда остается сокровенным богом.
В основе архетипа Одина — концепция целого в двуедином. Это очевидно уже из его происхождения. Он рожден Бором, сыном Бури (из расы прото-богов), и Бестлой, дочерью ётуна Бёлторна. Следовательно, Один представляет собой синтез первичных (предсознательных) сущностей (см. гл. 10). Функция посредника — дар Одина, предназначенный его земным потомкам.
Из этой двоякости является на свет великая множественность («всеобщность»), представленная в одинической литературе бессчетными именами и обличиями. Этот множественный характер наиболее ярко представлен во всепроникающем числе Одина — трех и его производных. Одина вновь и вновь представляют в виде триад аспектов, например, Один-Вили-Ве, Один-Хёнир-Лодур, Одии-Хё-нир-Локи и, наконец, Hárr («Высокий») — Jafnhárr («Равновысокий») — Thridhi («Третий»). Древнейшая триада подобного типа — это, несомненно, Один-Вили-Ве, известная с общегерманского периода. Мы знаем об этом, поскольку исходно это была аллитерирующая формула. На прагерманском эти имена звучали как Wôdhanaz-Wiljôn-Wohaz. Изучение глубинного значения этой формулы поможет пролить свет на скрытую сущность Одина (см. таблицу 13.2).

Как уже стало ясно, Wôdhanaz — это то, что объединяет отдельное в сознательное целое и описывает этот процесс (поэтому — это самое распространенное имя этого бога). Wiljôn — воля, желание, придающему этому процессу радость и динамику. Идея радости присуща этому корню в большинстве древних германских языков, включая древнеанглийский. Это сила сознательно направленной воли. Wohaz заключает в себе значение отдельности, «инаковости», что абсолютно необходимо в трехуровневой деятельности этого бога во всех мирах. С этим же связаны две стороны понятия «святости» в индоевропейской мысли. Wih — таинственная и ужасающая его сторона (numinosum или mysterium tremendum) — дверь между мирами, через которую все, кто хочет преобразиться — как боги, так и люди, — должны пройти. На взгляд стоящего снаружи wohaz вызывает ужас, но, став wohaz, повелитель рун обретает видение, и потому его нередко боятся, избегают и даже ненавидят.
Следовательно, все в целом описывает вечный процесс эволюции, трансформации — силу, способную придавать форму и изменять ее. Этот процесс — взаимодействие между двумя частями целого; Один же — воплощение и мысленная модель колебания между пространствами света и тьмы посредством постоянного процесса отделения от одной сущности, слияния с другой, трансформации внутри неё, а затем реинтеграцией с первой. Таким образом, поля тьмы засеваются семенами света, а поля света засеваются семенем тьмы. В каждой сущности содержится зародыш ее противоположности.
Все это осуществляет воля или сознание, принципиально отличные от самого процесса. Эти особенности ясны из предания об инициации на Иггдрасиле, где Один объединяет миры света и тьмы, жизни и смерти, сознания и бессознательного. Однако при этом процесс не поглощает его — Один ставит его себе на службу. И в других источниках одинической мудрости есть моменты связывания полярных противоположностей и использование их магической Самостью.
Для того, кто изучает руны в наши дни, в этом кроется важный урок. Истинную сущность учения по самой его природе невозможно выразить «словами», то есть обыденным языком. Однако следует сказать, что бытие Одина учит нас не только становлению «все-я», «целостного я», но и «высшего я». Это «высшее я» — сверхсознателъная сущность, «священная самость» или магическое эго повелителя рун. Оно может смешиваться с природным, органическим космосом. Оно может сливаться со сверхъестественными мирами. Тем не менее, все это делается для достижения желаемых целей. В этом сущность истинно ищущего — вечный поиск, во тьме и на свету, вверху и внизу, в жизни и в смерти. Однако процесс объединения противоположностей приводит не к нейтрализации, но к предельности — к прямому постижению внутренней сущности. Только таким образом можно познать и использовать магическую силу.

Подпись автора

Мой канал в телеграмм, там бываю чаще - https://t.me/oresheklenorman