— Мамочка, мамочка! Прости! Мне, правда, пора! — Корицына отчаянно прыгала на одной ноге, пытаясь заточить вторую в тесный карцер замшевого сапога. — Такси уже ждёт.
— Что это за работа такая, где человека даже в день рожденья дёргают?
— Мам. Не начинай. Меня премии лишат!
— Раз в сто лет заезжаешь, и то сбегаешь как от чумной! Беги-беги. Премия ж важнее родной матери-то.
— Я позвоню.
— Стой!
— Что?
— Пирог возьми! Сейчас я его в пакетик заверну. Где-то у меня был из «Дикси» чистый…
— Мам, не надо.
— Я зря у плиты корячилась, что ли? …И винегрета баночку.
— Ма-ам!
— На. Бери, сказала!
— Спасибо.
— С Днём рождения. Ты… ты позвонишь?
— Мам, не плачь. Люблю! И лекарства пей! Пока!

…Навигатор клялся мамой таксиста, что до конца маршрута осталось 27 минут. А значит Корицына успеет домой. Нет, не на работу, как она соврала матери (а врала она частенько, как всякая любящая дочь). Никакой шеф её не ждал.
Корицыну ждала ракушка.
…Это была очень красивая, крупная раковина, отделанная розовым перламутром изнутри. Сначала она долго жила на большой красной звезде на самом дне Балтийского моря. Потом течение сорвало её со звезды и понесло, понесло всё дальше от дома, выплюнуло в районе янтарной Юрмалы и отдало в руки безработного Зейдникса. Безработный Зейдникс восхитился сим подарком, покрыл ракушку дешёвым лаком и продал её слегка подвыпившей туристке Корицыной по какой-то безумной цене. С тех пор ракушка поселилась в корицынском серванте по соседству с гжелиным слонёнком и «счастливой» китайской лягушкой (Корицына всё забывала её выбросить после перелома бедра). Два года ракушка вела себя как подобает любой прилично ракушке — молчала и собирала пыль. Но месяцев восемь назад она заговорила.
— Шшшшш… шшшшш… «Причал», ответьте! ШШШШШ… «Причал»… Ответьте, «Причал»!
Вначале Корицына подумала, что это вещает реклама, перебив «Удивительную миссис Мэйзел» на самом интересном месте.
— Что-то новенькое от «Азино три топора», — вслух подумала Корицына.
Но голос, пробивающийся сквозь помехи, шёл явно не из ноутбука.
— Шшшшш… Кто-нибудь, ответьте… Шшшшш…
Корицына ухом вперёд исследовала комнату и подошла к серванту. Взяла ракушку, тут же почувствовала вибрацию от звука.
— «Причал», это «Касатка»… шшшш… ответьте…
— Алё? — прошептала Корицына, чувствуя себя идиоткой.

…Так началось знакомство Корицыной с экипажем подлодки Щ-313 «Касатка», затонувшей холодной октябрьской ночью 1942-го года.
Они преследовали вражеский эсминец и в кураже погони не заметили второй. Немцы ухнули глубинными бомбами, и одна из них повредила корпус, отчего «Касатка», вооруженная последней торпедой, клюнула носом и опустилась на дно в 22:30. Вторая бомба застряла между радиоантеннами.
И взорвалась в 1:30.
Каждый вечер, ровно в половину одиннадцатого, ракушка запрашивала «Причал» голосом командира Ляхова. Корицына отвечала, первые полчаса доказывала ему, что она из будущего, а затем общалась со всем экипажем — Ляхов включал громкую связь. Корицына вещала морякам о будущем, о победе над немцами, мобильниках и компьютерах, ценах на сахар и космической программе — обо всём на свете, кроме того, что произойдёт в 1:30. Потом она слышала грохот. Плакала всю ночь и ложилась на пару часов спать, чтобы следующим вечером, ровно в 22:30, снова ответить на запрос «Касатки». И опять терпеливо объяснять, что происходит, рассказывать о победе, мобильниках, моде…
Позже Корицына погуглила и узнала, что лодку нашли какие-то дайверы-любители только в 96-м. На ней было тридцать семь человек. В папке «Избранное» она хранила 37 чёрно-белых фотографий. 37 разных мужчин, старых и молодых, улыбающихся и хмурых, смотрели со снимков в будущую жизнь, которая одинаково для всех оборвётся в 1:30 27 октября 1942-го года на глубине 88 метров.
Старлей Ляхов, молодой командир. Умное лицо, не по возрасту даже. Нижнюю челюсть специально выставляет вперед, чтобы выглядеть героически — наверное, комплексует из-за неправильного прикуса.
Боцман Пинчук — родом из Ровно, пошляк страшный. При этом взгляд мудрый — прям мужик салтыково-щедринский.
Политрук Ребензя. Каждый раз запрещает личному составу общаться «с этой шлюхой абвера» Корицыной. За что его постоянно закрывают в трюме, а он оттуда грозит всех расстрелять по закону военного времени. А всем каждый раз наплевать.
Она так жалела их всех! И не могла, не решалась сказать им, что произойдёт в 1:30. Она врала, что всё будет хорошо. Им ответят, их спасут, они все, все 37 человек вернутся домой, победив немцев, и проживут долгую счастливую советскую жизнь. За восемь месяцев она полюбила каждого из них. Теперь это была и её команда, её мужчины. Каждый вечер ровно в 22:30 она была у ракушки, чтобы сделать их всех счастливыми. И каждую ночь всех их теряла.
Единственным подводником, которого Корицына потеряла один раз, был её отец. Рослый, бородатый каперанг на атомной подлодке, которого боялось даже командование. От одного взгляда из-под пушистой брови хотелось схватить швабру и что-нибудь отдраивать до потери пульса. Он доставал своими нравоучениями всех и всегда, но учил всему, что умел сам. Всё контролировал, даже личную жизнь. Одного хахаля дочери выставил из дому за вопрос «На чём Вы плаваете?». Трёх других сначала знакомил со своим наградным пистолетом и пятью обоймами, намекая на то, что всё содержимое обойм окажется в голове второй дочерней половинки, «если хоть один, сука, волос…!». Корицына ненавидела его. И всё ему прощала, когда он возвращался, сгребал их с матерью в охапку и бросал короткое «Соскучился». И становилось уютно, будто вокруг тебя вырастает стена и тебе нестрашно, даже хорошо и тепло.
Но однажды он не вернулся. А по телевизору просто сказали: «Она утонула». Отдали лишь орден и компенсацию. Мама всё потратила на памятник. В воду бросили венок. Стены вокруг больше не было.
Корицына не могла его спасти. Но экипаж «Касатки» — честно пыталась. Она писала в СМИ, военным историкам и Администрацию, даже «случайно» познакомилась и заманила к себе морского инженера. Но никто ей не верил, а морской инженер даже искал по всей квартире скрытые камеры, думая, что Корицына — блогер-хайполов. Тем временем «касатики» погибли уже 246 раз. И сегодня будет 247-й…
(Кстати, называть их «касатиками» было рискованно. За это, например, был коллективно избит экипаж Щ-312 «Нерпа», причём в полном составе).

…Корицына напомаженным снарядом влетела в квартиру. На часах 22:26. Успела. Налила вина, чтобы отпраздновать ДР с отражением. Выпила.
— Шшшшшш… «Причал», ответьте!
— Алё! Да! Алё!
— «Причал», это…
— Я не «Причал», ребят. Всем приветик. Сейчас я всё объясню…
…В этот раз был поставлен рекорд — уже в 23:04 команда поверила Корицыной, а карающий словом политрук Ребензя закрыт в трюме.
— …А ещё у меня день рождения! — ляпнула Корицына, откупорив вторую бутылку игристого.
— УУУУУУУУ!!!
— Так с этого и надо было начинать, барышня! — весело крикнул старый радист Смольский.
— Боцман! — скомандовал Ляхов. — Спирт на капитанский мостик!
— Та с удовольствием «Есть», таищ капитан!
— Пьянство во время ведения боевых действий категорически осуждается товарищем Сталиным… — слабо донеслось из трюма.
— ЗАТКНИСЬ!!
Гогот. Корицыной стало уютно. И она расслабилась.
— Товарищи! — взвизгнула именинница. — Ну выпустите вы мужчину! Пусть и он перед смер…
Костицына чуть не откусила себе руку. Но вроде вовремя спохватилась.
— Перед чем? — спросил Ляхов.
Не вовремя.
На том конце ракушки замолчали.
— Перед смертью, да?
Корицына уменьшилась в размерах до кончика иглы.
— Подставляй кружки, хлопцы, я сразу канистру, шоб два раза не…
— Помолчи, боцман. Товарищ Корицина?
— Я… я тут, товарищи. Я хотела сказать — перед сме-е-е-е-еро-о-оа-а-а…
— Девушка. — Было слышно, как капитан сглотнул. — Вы… Вы могли бы не отвечать на мой запрос. Испугаться там или… проигнорировать как-то. Но вы ответили. Вы смелая, правда, смелая. Мы тоже, да, товарищи?
— Да, так точно, так точно, так точно, да… — раздалось сдавленное многоголосье.
— Так ответьте нам честно, товарищ Корицына: что нас ждёт? Товарищ Корицына?
Корицына залпом выдула половину бутылки, чтобы слова легче проскальзывали наружу.
— У… у вас там бомба… В этих вот штучках сверху…
— Антеннах, да, мы слышали стук. Она взорвется? Когда?
— Через… через 40 минут. Простите… Ребят… Ребят…
На том конце молчали. Тушь бросилась вниз по щекам.
— Товарищ Корицына? — Первый раз она услышала сталь в боцманском голосе. — Разрешите серьёзный вопрос?
— Д-да. Конечно.
— А скажите — чи большая у Вас грудь?
Ракушку чуть не разорвало от хохота.
— Ля! А шо, мне интересно!.. Ой, товарищ капитан, это рукоприкладство!
— АХХХХАХАХАХАХАХАХАХАХА!!!
— Большая! — почти честно ответствовала Корицына.
— Ооооооооо!
— И с родинкой.
— ОООООООООО!
— Закройте юнге уши, он ще дэтына!
— АХХХХААХАХАХАХАХАХА!
— Боцман, хули ты ржёшь, наливай давай!

…1:02.
— …А вот шо мы без музыки?! Мадам Корицына, а ответьте-ка всему личному составу: шо вы там в своём будущем поёте?
— Я лучше поставлю.
Корицына открыла плейлист и врубила «Витаминку» Тимы Белорусских. Экипаж молча прослушал весь трек до конца и продолжал молчать еще минуту.
— Мужички? — вкрадчиво поинтересовалась Корицына.
— Знаете шо, хлопцы. Я под это вот дерьмище помирать категорически отказываюсь.
— АХХХХАХАХАХАХАХАХАХА!
— Земцов! Тащи тальянку!
— Товарищи, взываю к вашей ответственности! Игра на музыкальных инструментах строго запрещена, вражеские сонары не дремлют и…
— ЗАТКНИСЬ!!

…1:12.
— …Зачем мы уходим от милой земли, зачем мы плывём под волной? Затем, чтоб враги никогда не смогли отнять у нас берег родной… — Песня, зафактуренная помехами, мягким, тёплым приливом наполняла спальню, обволакивала, закрывала собою Корицыну, гладила её по волосам, по щекам и трясущимся от слёз плечам. Они завтра опять будут на связи, думала она. И послезавтра, и потом, и каждый вечер. Они никогда не умрут. Её мужчины. Её любимые мужчины.
— Товарищ Корицына?
— А?
— А почему вы не поёте?
— Я не могу найти текст в гугле.
— Я ни хрена не понял, товарищи.

…1:22.
— Товарищ Корицына?
— Да-да?
— Это командир Ляхов. Скажите, что вам подарить на день рождения?
Корицына задумалась. Игристое добавило ей здоровой женской наглости.
— Скажите, Ляхов, у вас же осталась одна торпеда?
— Та да, мадам, её в данный момент политрук у трюме полируе!
— АХХАХАХАХАХАХАХАХА!
— Боцман, отставить!.. Так точно, товарищ Корицына. Одна осталась, а что?
— Хочу салют!
— Ого! Что думаете, товарищи?
«Шмшмшмшмшмшмшмшм!»
— Будет вам салют, товарищ Корицына. — Непонятно как, но Корицына очетливо услышала улыбку Ляхова, который переключил тон на командный. — Торпедный отсек, товсь! Торпеду в боевое положение! О готовности доложить, в норматив уложиться!
— Есть!
— Есть!
— Задачу понял, выполняю!
По переборкам «бум-бум-бум».
— Товарищ командир!
— У аппарата!
— Торпеда в боевом положении, готова к пуску!
— Всем приготовиться!.. От всего личного состава в честь боевой подруги товарища Корицыной… Огонь.

1:26.
— Ляхов? Ребята? — Корицына до снежных костяшек сжала ракушку. Ответа не было. Даже помехи пропали. Полная тишина. Странно, подумало игристое в корицынском мозгу. Еще же 4 минуты.
А нет, не полная тишина. Стук… Стук-стук… Что-то стучало за дверью.
— Оля, иди за стол, сколько можно там сидеть? — Материнский голос в секунду выгнал из Корицыной всё игристое через холодный пот.
Стук… Стук…
Корицына приоткрыла дверь и выглянула на кухню: мать расставляла тарелки для торта.
— Даже в свой день рождения торчишь за компьютером своим!
— Мам?! Когда ты пришла?!
— Ты там в спальне прибухивала, что ль?!
Стук… Стук-стук… Стучала не мама. Звук шел из прихожей.
— Мам, кто там стучит?
— В смысле — кто?
— МАМА, КТО ТАМ?!
— Значит так, дочь. — Отец вошёл на кухню и бросил молоток на табурет. — Вешалку я тебе повесил. Но давай-ка ты уже найдёшь мужика нормального, я подчеркиваю, НОРМАЛЬНОГО, который будет тебе по дому…
— …!!!!!!!!!!!!!!!!
— Так, ты это… Отставить падать в обморок!!! Мать, стакан воды ей в лицо! Я вызову медицинскую помощь!.. Никому не паниковать!

…По экрану телевизора поползли финальные титры фильма, которого и в дневное-то время лучше не показывать людям. Корицына нехотя приподняла голову с отцовского плеча, глянула в окно — светает. Из спальни доносился материнский храп.
— Ну что, отбой! — приказал зевнувший отец.
— Погоди, пап. А расскажи, как ты спасся? Ну, тогда, в двухтысячном?
— Я ж тыщу раз рассказывал.
— Ну пожа-а-а-алуйста.
— Ладно. Заклинило у нас, так-скать, ходовую. Плюхнулись на дно. Ну, думаю, попали в оказию. Понимаю ж, что кранты — это ж Тихий, глубина. Старпом крест целует, кто-то плачет. Но! Я ж в академии книжки читал, а не шуры-муры разводил, как ты в институтах.
— Ну па-а-а-ап!
— Отставить перебивать! Так вот. Вспомнил я книжку умную адмирала Ляхова.
— Ад-ми-ра-ла?!
— Да, начбалтфлота в 60-х. Он там случай один интересный описывал. В октябре 42-го торчал он, вот как я, на глубине. Лопасти заклинило, в антенне бомба глубинная. И что он делает? Палит со всей дури последней торпедой. Казалось бы, зачем? Дебилизм! Ан нет! Отдачей бомбу скидывает с лодки! Лодка отрывается от грунта, лопасти запускаются! Тихонечко всплыли и тихой сапой домой уползли раны зализывать. Герой! Тридцать семь человек спас! Я думаю, шанс один на миллион! Ну а что терять-то? Я и бахнул. И вот я дома. Как и остальные сто шесть человек экипажа. Мне, конечно, по шапке нехило влетело. Зато… А ты чего разревелась? А? Дочь?

Кирилл Ситников

Подпись автора

Мой канал в телеграмм, там бываю чаще - https://t.me/oresheklenorman

Обычно Лида фотографии своей семьи в Инстаграм не выкладывала, но всё-таки решилась и выложила. На снимке был муж Лиды, их трёхлетний сын и сама Лида. Фото было очень милое и домашнее, на фоне новогодней ёлки.
И посыпались комментарии:
- Какая у вас дружная семья! Счастья вам!
- С наступающим!
- Как сын на отца похож, одно лицо!
Но многие комментарии стали для Лиды большой неожиданностью:
- А что это ваш муж такой худой? Наверное, не кормите?
- Видно, что муж вас не любит, он как-то отстранённо выглядит.
- Почему ваш муж на фотографии в домашних тапочках? Это неприлично!
- Да ясно, почему он в тапочках. Жена заставила надеть, чтобы в ботинках по паркету не ходил. А он недоволен.
- Не из-за тапок он недоволен, а от того, что теперь фото увидит его любовница и поймёт, что он врал насчёт того, что с женой живёт как с соседкой и только из-за ребёнка.
- А я думаю, что он хочет есть, а жена вместо еды устроила фотосессию.
- Скорее всего муж просто устал. Пашет, пашет, домой приходит, а там игрушки по полу раскиданы, ребёнок капризничает, ужина нет. Вон, худой какой, муж-то.
- Ерунда всё это. И вовсе он никакой не муж, а нанятый статист. Раньше-то фотографий не было. Нет никакого мужа.
- А может быть и ребёнок не её, а соседский.
Лида хотела было начать объяснять, что муж питается нормально, что у него и отец, и дед такие же худощавые. И что ребёнок не соседский, есть даже фотографии с выписки из родильного дома. И что муж просто фотографироваться не очень любит, стесняется, поэтому и вид такой. И что всё у них в семье хорошо и дружно. Но потом Лида решила, что объясняться бессмысленно. Люди видели то, что хотели, то, что было близко к их собственным проблемам, а фотография не имела никакого значения. Выложи Лида фото с котом, те же люди написали бы, что шерсть у кота не блестит, что, видимо, хозяйка его неправильно кормит, и что вид у кота несчастный, довольные коты выглядят иначе и т.д., и т.п.
- Права я была, что семейные фотографии не выкладывала, - подумала Лида и удалила фотографию.

(Наталия Варская. "Семейное фото". Бытовая ироническая проза)

Подпись автора

Мой канал в телеграмм, там бываю чаще - https://t.me/oresheklenorman

ДЕД

Алешу Гранкина на фронт в 1943 году провожала мать, пятилетняя сестренка Маня и дед Федор восьмидесяти пяти лет от роду. Мать, Дарья Михайловна, плакала, судорожно вцепившись в сына. Она все никак не могла отпустить его от себя. На этом вокзале за последние два года она уже была дважды. Сначала ушел муж, потом старший сын Борис, а теперь и в третий раз провожает. На днях Алеше повестка пришла.

- Господи, - плакала Дарья, - еще одного мужика провожаю. Что же это творится-то?

На вокзале все кричали, плакали, и в этой суматохе поначалу никто не заметил исчезновения деда Федора. Только когда ушел поезд и провожавшие медленно побрели с вокзала, Маня, девчушка лет пяти, вдруг воскликнула:

- Мамка, а где дедушка-то наш? Куда подевался?

Дарья завертела головой во все стороны. И впрямь, нет ее свекра. Где же он? Вот только рядом стоял. Куда пропал?

- Дарья, ты чего? - соседка баба Клава заметила, как заволновалась Дарья. - Чего потеряла?

- Не чего, а кого, - по-прежнему вертела головой Дарья.- Ты свекра моего не видела?

- Да здесь он был, Алешку обнял, потом отвел его в сторону, что-то наказывал ему, я видела, - пожала плечами баба Клава.

- Это я тоже видела, - произнесла растерянно Дарья, - а потом что было?

Рядом с Дарьей уже собралась толпа односельчан. Люди взволнованно переговаривались между собой, строили предположения. И вдруг Маня восторженно крикнула:

- Мамка, а может он с Алешкой уехал на войну немцем убивать?

При этом детском возгласе толпа людей резко замолчала.

- Ты что плетешь-то? - опомнилась мать. - С чего это ты взяла? Не мели, чего попало, - и дала дочери подзатыльник.

Маня захныкала.

- Подожди, Дарья, - осадил женщину конюх Иван Моргунов, тоже провожавший сына, - а может и вправду Федор того...?

- Господи, - прошептала Дарья, - это что же творится такое? Как мальчишка...на фронт уехал? Тайком? Господи, как мальчишка...

Федор Иванович Гранкин, на самом деле, тайком пробрался в военный вагон, воспользовавшись суматохой. Удивительно, что по дороге на вокзал никто из односельчан не заметил у старика за спиной добротного мешка, в который Федор Иванович сложил необходимые вещи: смену белья. запасные портянки, махорку, ложку, кружку. Много лет назад, в 1914 году он уже собирал такой мешок. Было ему тогда уже 56 лет. А первый раз Федор воевал в Русско-Турецкую войну. Девятнадцатилетнего парня впервые призвали в 1877 году.

На пересыльном пункте Федор Иванович осторожно подошел к толпе солдат, в которой увидел и своего внука Алексея.

- Дед? - Алексей в изумлении уставился на Федора Ивановича. - Ты чего здесь делаешь?

Дед молчал, не зная, что сказать. Только стоял, усмехался в бороду и разводил руками.

- Вот, Алешка, решил я вместе с тобой... Домой не вернусь, будем вместе теперь немчуру бить

- Ты что? Сбежал что ли? - Алексей все никак не мог поверить, что его дед тут, рядом с ним. Он посмотрел на стоявших рядом парней, как бы ища поддержки у них. Но они тоже выглядели растерянными.

К солдатам подошел командир батальона.

- Что случилось? Почему стоите здесь? Получайте обмундирование! - Он заметил Федора:

- А вы, провожаете кого?

Федор замялся:

- Нет, я воевать с внуком...Домой не вернусь!

- Сколько вам лет? - командир батальона хмуро смотрел на старика-добровольца.

- Восемьдесят пять, - вздохнул Федор Иванович.

- Это что шутка, старик? Так не время сейчас шутить, - командир батальона покачал головой. - Я прикажу вас отправить домой, сейчас же!

Старик покачал головой.

- Не нужно, командир. Я все равно сбегу. Лучше зачисли меня в отряд как добровольца. Я уже две войны прошел. Стреляю отлично. Георгиевский крест имею. Награды еще с Турецкой...Так, что прошу зачислить меня снайпером. Никаких поблажек не прошу, буду воевать со всеми на равных.

...Федор Иванович Гранкин прошел войну снайпером. С одного выстрела укладывал немцев. У него была своя тактика. Он очень обстоятельно выбирал место, как будто что-то высчитывал, ложился и ждал. Долго мог ждать, часами лежал без движения, но попадал всегда без промаха с одного выстрела. В отряде солдаты уважительно звали Федора Дедом.

В 1945 году он с внуком Алешей ехал домой в теплушке. Уставившись в окно, как-то произнес: "Ну, вот и все, Алешка. Живы с тобой остались и Победу везем домой. Дай Бог, чтобы последняя война эта была. Наверно, следующую бы я не выдюжил уже.

-Ты-то, дед, не выдюжил? - Алексей рассмеялся.- Что-то сомневаюсь я уже в этом.

Автор неизвестен

Подпись автора

Мой канал в телеграмм, там бываю чаще - https://t.me/oresheklenorman

Инфант
Стас смерил взглядом заляпанную кнопку звонка, подумал и не стал снимать перчатку. Аккуратно надавил на кругляшок и вслушался. Ни звука.
– Постучи, – посоветовал Дима, перекатывая под языком жвачку. – Наверняка ж не работает ни черта.
– Ты бы гадость свою выплюнул, – Стас ткнул в кнопку еще раз, с тем же результатом. Похоже, он был единственным гостем, пытающимся дать о себе знать именно этим способом. – Перед клиентами чавкать – сомнительное поведение.
Дима закатил глаза, но, пошарив в карманах, достал оттуда бумажку и сплюнул в нее.
– Дожуешь потом? – хмыкнул Стас. Дима возмущенно фыркнул, но коллега уже стучал в дверь, отсекая возможность пикировки.
Стук возымел эффект. За дверью послышались не очень уверенные шаги.
– Кто там? – женский голос звучал настороженно.
– Ментальных психологов вызывали? – откликнулся Стас.
За дверью помолчали, видимо, изучая визитеров в глазок. Дима заложил руки за спину, не иначе, для пущей солидности.
Заворчал замок, и дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель на гостей смотрела полноватая симпатичная девушка. Впечатление портили лишь откровенно грязные волосы и напряженность, с которой она изучала мужчин.
Стас привычно улыбнулся, открыто и дружелюбно.
– Как видите, – он поднял руки ладонями к девушке, – при нас нет никакого оружия, подозрительных чемоданов или сомнительных компаньонов. Вы – Лидия Вячеславовна Смирнова, двадцать восемь лет, оставили заявку под номером 218/2 вчера, указали сегодняшний день как предпочтительный для визита. Наш менеджер звонил вам сегодня с утра и обещал, что мы придем ровно в 16:00. Каюсь, мы не сразу сообразили, что ваш звонок не работает, поэтому постучали в 16:02. Вы простите нам небольшое опоздание и позволите войти?
Девушка немного расслабилась, а в конце даже улыбнулась. Стас мимоходом отметил, что при этом на ее лице появились симпатичные ямочки. Да, она могла бы быть обаятельной.
– Да, входите, – она открыла дверь шире и отступила, открывая дорогу. Стас по праву старшего прошел первым, Дима – за ним.
– Меня зовут Станислав, моего коллегу – Дмитрий. В нашем тандеме я старший специалист, Дмитрий, увы, пока младший, но успешно работает над тем, чтобы меня подсидеть…
– Неправда! – возмущенно откликнулся Дима. – Всего лишь набираюсь опыта!
– Все они так говорят, – подмигнул Стас девушке. – А потом бац, и молодежь на управленческих должностях…
Лида хихикнула. Внешне мужчины выглядели ровесниками. Дима развел руками, всем видом показывая, что наглейший поклеп наставника не имеет ничего общего с действительностью. Стас погрозил ему пальцем.
Вся эта небольшая сценка, являющаяся экспромтом, была призвана расслабить клиентку и настроить ее на спокойный, доверчивый лад. Что-то подобное они играли каждый раз, когда было очевидно, что к гостям относятся с опаской. Отдельным удовольствием было поймать волну и замысел напарника без лишних намеков, подхватить, развернуть и направить в нужное русло.
Этот спектакль удался – девушка оттаяла.
– Обувь можете не снимать, – махнула она рукой, едва Стас потянулся к ботинкам. – Я только завтра планирую убираться…
Судя по состоянию пола, уборка была событием, с частотой которого могла сравниться Пасха, поэтому Стас с большим удовольствием отказался от намерения разуться.
– Лидия Вячеславовна, – он улыбнулся снова, но на сей раз с оттенком официоза, настраивая на серьезный лад. – Нам нужно помыть руки, а затем помещение, где мы все сможем с комфортом разместиться. Кухня, комната – неважно, главное, чтобы там хватило пространства и стульев-кресел для каждого.
– Можно просто Лида, мне с отчеством не нравится, – она двинулась по коридору, на ходу хлопнув по выключателю. За дверью слева вспыхнул свет и тут же просочился в коридор. – Ванная здесь, комната прямо.
– Премного благодарны.
Пять минут спустя оба вошли в комнату, и Дима немедленно чихнул, едва успев прикрыться. Пыль витала в воздухе, забивая собой любой запах, если он вообще был. Тяжелые портьеры от пола до потолка едва пропускали солнечный свет, отчего комната казалась мрачной, несмотря на зажженные лампы. Парочка кресел ждала гостей – судя по влажно блестящей обивке, хозяйка торопливо обмахнула их, пока мужчины были в ванной. Это вряд ли могло помочь, но Стас оценил старания.
Сама хозяйка сидела на диване, нервно сцепив руки в замок. Было видно, что она до сих пор не уверена в том, что не зря позвала их.
Дима бесшумно опустился на одно из кресел, Стас остался стоять.
– Итак, Лида, – мягко начал он. – Давайте мы проговорим, для чего мы здесь и как можем вам помочь. Наша работа заключается в глубоком и вдумчивом анализе вашего внутреннего мира. Предстоит разобраться, что именно служит причиной для ваших постоянных проблем в личной жизни. По телефону вы рассказали, что не было ни одних отношений, которые бы продлились дольше года. И со своими мужчинами вы всегда расходились врагами.
– Мудаки попадаются, – буркнула Лида. Приятные ямочки исчезли с лица, которое приняло угрюмое выражение. – Один голову заморочил, заставил кредит на себя взять, другой вообще с моей подругой улизнул, паскуда…
Она сжала кулаки, явно мечтая поквитаться со всеми участниками истории. Дима метнул на Стаса быстрый взгляд, тот едва заметно кивнул.
– Я хочу знать, – она подняла на мужчин глаза, – в чем дело? У коллег, одноклассниц, даже у просто знакомых – у всех, всех складывается! Ирка вообще трижды успела замуж сгонять, и два предыдущих мужа с ней дружат, на руках бы носили, если бы она позволила! А я?!
Воздух вокруг зазвенел от обиды. Девушка смертельно завидовала, маскируя это чувство злобой.
– Вы заметили, что кричите при людях, которых знаете всего несколько минут? – флегматично заметил Стас. Лида осеклась.
– Хотите сказать, что это я виновата, да? Мол, ору, скандалю, за собой не слежу? Тот, что слинял к подружке моей, такие монологи километрами гнал!
Стас поднял обе руки, призывая к спокойствию. Лида чуть сбавила тон, но все еще недружелюбно смотрела на мужчину.
– Я не хочу, чтобы мне рассказывали, в чем я виновата! Я хочу, чтобы мне объяснили, как надо действовать, чтобы мужчины вели себя нормально!
– Не изменяли, приносили в дом деньги и цветы, дарили подарки и внимание, смотрели влюбленными глазами, ценили и боялись потерять, – скороговоркой протараторил Дима.
– Да! – она с вызовом посмотрела на него. – И что, это плохо?!
– Это замечательно, – искренне сказал Стас.
Он и не подозревал, что сегодняшний выезд окажется таким простым. Минутный диалог, позволяющий разбудить проблему – да это рекорд, можно рассчитывать на премию.
– Просто замечательно, – повторил мужчина. – И мы можем помочь. Результат я вам гарантию стопроцентный, это достаточно простая задача. Более того, мы будем работать без предоплаты.
Старый прием. Люди, которые обратились к ментальным психологам, обычно дошли до того отчаяния, когда уже плевать, к какому шарлатану обращаться. Однако система “сначала дело, потом деньги” внушает еще большее доверие. Кроме того, никто не согласится вносить такие суммы авансом...
– Сто тысяч.
Лида ахнула.
– Можно в рассрочку.
– Сколько?!
– Сто тысяч, – Стас с любопытством глянул на девушку. – Считаете, это мало за здоровую личную жизнь?
– Н-нет, – смешалась Лида. – Просто...ну...заговоры и наговоры обычно не больше десятки…
Господи, сколько же денег она всадила в эту муть?
– И как, помогли? – поинтересовался Стас.
Лида покачала головой.
– А мы поможем.
Стас знал, что она согласится. Если их впускают в дом, уже не отказываются.
– Ну...а как мы это оформим? Договор? А что там будет указано?
– Бросьте, – Стас, не выдержав, встал и подошел к портьерам. Задержав дыхание, рывком их раздвинул. Целое облако пыли окатило мужчину, но в комнату, наконец, ворвался живой свет. – Такие услуги невозможно описать в договоре, и никакой судья не возьмется разбирать подобное дело. Нет, все устно.
– Но… – девушка сдвинула брови, явно не понимая.
– Но тогда нас будет легко обмануть? – подсказал Дима.
– Угу.
– Не переживайте, – Стас вернулся к креслам, на ходу отряхивая руки. – У вас не появится такого желания. Это мы тоже берем на себя.
– Ну, допустим, – Лида скрестила на груди руки. – А что мы будем делать? Гипноз? Обряд? Мне нужно будет резать руки?
– Приберегите кровь для вампиров, если, конечно, они существуют. Ничего страшного или болезненного с вами не произойдет.
Несколько секунд девушка еще размышляла, после чего кивнула:
– Окей. Я согласна. Дальше что?
– Гляньте на меня, – попросил Станислав. Она послушно подняла голову, не заметив, как напрягся Дима. И замерла, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Радужка глаз побелела, зрачки сузились до двух точек. Изо рта вырвался короткий стон.
– Инфанто, заинька, – ласково позвал Стас. – Иди сюда.
По телу девушки пробежала дрожь. Она выгнулась, но Дима, одним прыжком покинувший кресло, уже поддерживал Лиду, не давая ей биться.
– Инфа-анто, – пропел Стас, рисуя в воздухе треугольник за треугольником. – Вылеза-ай…
Лида завизжала. Дима поморщился и сильнее ее стиснул. Стас не отреагировал.
– Я же могу и по-плохому, – погрозил он. От пальцев тянулись сизые нити дыма, сплетаясь в многоугольник. – Пора домой, Инфанто.
Визг закончился вместе с воздухом и девушка вновь обвисла в руках Димы.
– Какая ж сильная падла, – восхитился Стас.
И, помедлив, неожиданно залепил Лиде пощечину. От удара голова дернулась, и изо рта хлынул черный поток. Казалось, что девушку тошнит чернилами.
– Дима! – скомандовал Стас, но напарник все видел. Отпустив клиентку, Дима сдернул с пояса флягу и подставил ее под черноту. Та мгновенно втянулась внутрь – даже та лужа, что успела образоваться на полу. Три секунды – и Дима закупорил сосуд.
Всё произошло так быстро, что казалось нереальным. Только нагревшаяся и потемневшая фляга у Димы в руках намекала, что обряд завершен успешно.
Лида сморгнула и обхватила плечи руками, часто задышав.
– Все в порядке? – наклонился над ней Стас. – Мы закончили, кстати.
Девушка непонимающе уставилась на мужчину. Тот потер покрасневшую ладонь.
– Рекомендую вам горячий, крепкий и очень сладкий чай. Не меньше литра. Не переживайте, приходите в себя. Как придете, позвоните, разберемся с оплатой.
Лида открыла рот, но Стас приложил палец к своим губам:
– Берегите силы и доверяйте тому, что я говорю. Если решите, что ничего нам не должны – значит, мы ничего и не сделали. Всего доброго.
Дима, не прощаясь, скользнул в коридор. Стас последовал за ним, молча отсалютовав девушке уже в дверях.
– Мне кажется, или в этот раз он сильный прям оказался? – Дима покрутил в руках флягу. На улице, в свете солнца, она казалась абсолютно черной.
Стас забрал сосуд у напарника и взвесил в руках.
– Не кажется, – он убрал флягу за пазуху.
– Эй! – возмутился Дима, но старший коллега покачал головой. Этот Инфант и впрямь был сильнее многих. Стас не мог ручаться даже за себя, не то что за менее опытного специалиста.
– Лучше за руль садись, – попросил он. Все еще обиженный Дима, тем не менее, кивнул.
– Куда мы его?
– А какие у нас там варианты были?
– Из ближайших – три. Мужик, сорок три года, водил нетрезвым, сбил насмерть ребенка, отделался условным. Молодая девчонка, двадцать лет, ради популярности в интернете в прямом эфире поджигала муравейники и пыталась разорять птичьи гнезда. И подросток, эксперт по травле в школе, большой любитель бить слабых.
Стас задумался. Фляга неприятно горячила грудь даже сквозь рубашку.
– Сколько подростку?
– Тринадцать.
– Хрен с ним, из перечисленных не самое страшное. Мужик почему условку получил?
– Говорят, на мировое с родителями пошел, заплатил им, ну и не только им, понятное дело. И не сел.
– Тогда и с ним тоже хрен, раз родителям нормально, кто мы такие...девчонка?
– Ни о чем не жалеет, наказания избежала.
– Идеально. Поехали.
Инфант копошился во фляге, царапая ее изнутри. Его, как и подобных ему, породило человеческое сознание, и он не желал его покидать. Обуреваемые инфантом не могут быть счастливы сами по себе, всегда нуждаются в других, всегда возлагают на них ответственность за свое счастье – и всегда страдают. Инфант порождает в людях презрение к чужим интересам, слепой эгоизм вкупе с требовательностью к окружающим. Те, к кому пришел инфант, никогда не получат ни личного счастья, ни настоящих друзей, ни комфорта наедине с самим собой.
Ментальный психолог Стас ловил таких уже раз пять. И все пять раз пересаживал инфантов от тех, кто платит, на тех, кто, по мнению организации, заслужил такую участь. Однажды даже было, что такой “заслуживший” потом обратился к ним за помощью, редкое совпадение. С него стрясли двойную цену, но от демона избавили.
Фляга заскрипела, вырывая Стаса из раздумий. Он сжал ее обеими руками, нашептывая формулы. Дима встревоженно обернулся из-за руля:
– Что там? Прорывается?
– Ускорься, будь другом.
Дима кивнул и втопил педаль газа в пол. Инфанты не могут существовать вне человеческих тел. Любой другой оболочке их не удержать – правда, Стас первый раз сталкивался с демоном такой силы, что счет шел не на дни, а, скорее, часы или минуты.
Впрочем, навигатор уже просемафорил, что до конца поездки осталось пять минут. Скоро девочка-садистка получит свой трофей, а ментальные психологи – гонорар.
В тот момент, когда Стас пудрил мозги открывшей дверь девчонке, наконец-то пришедшая в себя Лида решительно двинулась в ванну – мыть голову и приводить квартиру в порядок. Через сутки она, окончательно придя в себя, позвонит в компанию и предложит рассчитаться безо всякой рассрочки. Лишенные демонов люди очень высоко ценят оказанную им услугу.
© Рино Рэй

Подпись автора

Мой канал в телеграмм, там бываю чаще - https://t.me/oresheklenorman